ФИЛОСОФСКИЕ ЭКСПЛИКАЦИИ ЛЮБВИ

«То, что я с моего единственного в бытии места хотя бы только вижу, знаю другого, думаю о нем, не забываю его, то, что и для меня он есть, - это только я могу для него сделать в данный момент во всем бытии, это есть действие, восполняющее его бытие, абсолютно прибыльное и новое, и только для меня возможное» [1, с.22].

М. Бахтин.

Философские экспликации природы любви поистине неисчерпаемы. В древнеиндийской и древнегреческой философии (Гесиод, Эмпедокл) любовь понималась как космический принцип, посредством которого усмиряется и объединяется Вселенная во всем ее стремящемся к распаду обилии сил и форм [2, с.251]. Древнекитайская философия, представленная, в частности, даосской традицией философствования, трактатами Лао-цзы, Чжуан-цзы, устраняла всякую возможность мнимого противопоставления телесного и духовного. Оригинальные концепции любви были созданы в классической античной философии (Платон) и христианстве (Августин), которые нашли свое отражение в трудах философов эпохи Возрождения и Нового Времени (Н. Кузанского, Ф. Бэкона, Р. Декарта), позднее – представителей немецкой классической философии. Античные и христианские представления о любви синтезировал в своем творчестве украинский философ Г. Сковорода, а российские мыслители В. Соловьева, Н. Бердяева размышляли о «вселенском» смысле этого феномена. Более современные трактовки любви принадлежат психоанализу (З. Фрейд, Э. Фромм),  экзистенциализму (Ж.-П. Сартр).

Как ответ на проблему человеческого существования рассматривает любовь в своей книге «Искусство любить» немецкий философ, социолог Э. Фромм [3]. В чем заключается смысл этого ответа? Он состоит, главным образом, в том, что посредством любви мы приобретаем возможность выхода к другому человеку, обретения некоторого единства с ним, в котором каждый сохраняет свою индивидуальность. Любовь не может быть зависимостью от кого-то, господством над кем-то, подчинением кому-то. Любить, – пишет Э. Фромм, – это, прежде всего, отдавать, а не брать. Мы очень часто впадаем в заблуждение по поводу того, что отдавать – это непременно лишаться чего-то или жертвовать чем-то и что, не получая что-то взамен, мы обделены.  Напротив, «отдавать», «дарить» – означает «обретать». Когда мы дарим, то чувствуем себя уверенными, сильными, способными на бескорыстные поступки. Даря другому человеку частичку своей жизни, – свое хорошее настроение, свою улыбку, свое чувство юмора, свое понимание, свою искренность, – мы обогащаем его. И, отдавая, мы не можем не вызвать в другом человеке ответного движения доброты. Только если мы лишены самого необходимого, здоровья и сил,  мы лишаемся этой радости жизни – одарить чем-то другого.

Э. Фромм отмечает, что действенный характер любви проявляется в том, что независимо от своих форм она всегда предполагает определенный набор качеств, в которых индивид реализует это чувство. Согласно Э. Фромму, это забота, заинтересованность, ответственность, уважение и знание.

Итак, любить – это означает быть заинтересованным в жизни и развитии того, к кому мы испытываем это чувство [3]. Любовь невозможна без этого. В данном случае речь идет о заинтересованности, не являющейся порождением каких-то внешних факторов или условий, которые могут нас к ней побуждать, но как о проявлении нашей свободы. К такой заинтересованности нельзя принудить или обязать. Если мы заинтересованы в жизни другого человека, то это означает, что он ценен для нас, он для нас имеет значение и обретает некоторое место в нашем мире. «Когда мы глядим друг на друга, два разных мира отражаются в зрачках наших глаз» [4, с.22], – так выразил мысль о неповторимости жизненного мира личности философ М. Бахтин. Размышляя о феномене Другого, мы подходим к проблеме понимания.

Если мы вступаем в коммуникацию с кем-то, мы вынуждены понимать, это необходимое условие сосуществования людей друг с другом. Так, в социальной жизни процессы понимания приобретают форму типизаций (П. Бергер, Т. Лукман), где понять – это определить социальный тип, с которым мы взаимодействуем. Разнообразные проявления субъективности Другого (улыбка, смех, одобрительное кивание) актуализируют те или иные усвоенные нами типизации, что позволяет соотнести свое поведение с предполагаемым поведением другого участника коммуникации. Благодаря наличию «типизаций» социальная жизнь приобретаем предсказуемый, упорядоченный характер. В тоже время, понимание обнаруживает и более глубокую сущность. Так, В. Дильтей [5], представитель философии жизни, предлагает рассматривать элементарные и высшие формы понимания. К элементарным формам понимания относится истолкование одного отдельного проявления жизни (например, выражение лица может свидетельствовать о радости или страдании). Процесс, на котором оно основывается, заключается в обнаружении отношения выражения к тому, что в нем выражается. Элементарное понимание не есть заключение от следствия к причине. Напротив, высшие формы понимания предполагают обнаружение отношения между многообразием проявлений жизни другого человека и внутренней связью, лежащей в основе этого многообразия. Иными словами, например, за раздражительностью или смехом мы можем понять некоторые общие причины, лежащие в основе такого состояния человека. Понять – это означает поставить-себя-на-место-другого, что возможно только при условии, как ни странно, рефлексивного поворота к самому себе, к собственному опыту переживания разнообразных феноменов человеческого бытия (радости, печали, болезни, счастья). Такое понимание приобретает форму «вчувстования», «сопереживания».

Любовь невозможна без заботы. Это утверждение может вызвать ряд замечаний. Понятие «заботы» часто приобретает негативную коннотацию, когда мы говорим: «Этот человек не способен позаботься о себе, потому мы вынуждены это делать». Однако данная интерпретация – не исчерпывающая, заботой пронизана вся наша жизнь. Вспомним, например, М. Хайдеггер, который рассматривает «заботу» как одну из экзистенциалий человеческого существования [2, с.534], обозначая этим понятием структуру бытия в ее целостности «бытия-в-мире, «забегания-вперед» и «бытия-при-внутримировом-сущем». Конечно, наше понимание заботы намного ближе к ее традиционному истолкованию. Заботу проявляет, например, Маленький Принц в одноименной философской сказке Антуана де Сент-Экзюпери [7]. Если бы Маленький  Принц говорил, что любит свою розу, но при этом забывал бы ее поливать и накрывать колпаком на ночь, и она бы засохла – то мы бы сказали, что он говорит неправду. 

Любовь немыслима без чувства ответственности перед тем, кого любишь. Ответственность часто понимается как нечто тягостное, навязанное извне, ограничивающее нашу свободу. Но это так, если под свободой мы понимаем, прежде всего, «свободу-от», – и тогда действительно ответственность выступает ограничением, – однако она расширяет и увеличивает другое измерение нашей свободы – «свободу-для». Добавим, что в этике ответственность – это, главным образом, ответственность перед самим собой и собственным моральным законом, и перед другими, – теми, с кем мы вступили в соприкосновение, – в той мере, в какой мы воспринимаем их как часть своей суверенности, в какой другие принимаются нами как продолжение нас самих или как такие, через которых мы оказываемся представленными в мире [8, с.219]. Чем перед большим числом людей мы чувствуем себя в ответе, тем богаче наш жизненный мир, тем больше мы выходим за пределы ограниченности собственного существования. Согласно М. Бахтину, само наличие Другого кардинальным образом усложняет архитектонику жизненного мира, требует от нас поступка, живого поступка, поступка «изнутри» – в его ответственности [9, с.23]. М. Бахтин говорит о собственном «не-алиби в бытии»: «То, что я с моего единственного в бытии места хотя бы только вижу, знаю другого, думаю о нем, не забываю его, то, что и для меня он есть, - это только я могу для него сделать в данный момент во всем бытии (выделено мной – А.З), это есть действие, восполняющее его бытие, абсолютно прибыльное и новое, и только для меня возможное» [1, с.22]. Каждый мир – неповторим, не предполагает аналогов, а потому и поступок каждого – уникален. Только другого можно обнять, ощутить хрупкость и завершенность его бытия, доверится ему.[1]

И, наконец, любовь невозможна без уважения. Согласно Э. Фромму, уважать – это способ видеть человека таким, каким он есть, осознавать его уникальность и желать, чтобы другой человек максимально развил свою индивидуальность. Когда мы любим, то мы любим человека таким, каким он есть и таким, каким он хочет быть, а не таким, каким мы его видим в качестве средства достижения собственных целей [3]. Смысл уважения прекрасно раскрывается в формулировке категорического императива[2] И. Канта, который, конечно, имеет намного более широкое значение: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству»[3] [8, с.114].

Здесь важно затронуть еще один аспект. Исследование любви должно включать ее рассмотрение как специфически культурного феномена, с учетом конкретных координат социокультурного пространства и времени. Следуя Э. Фромму, можно сделать довольно пессимистический вывод: любовь в современном западном обществе, основанном на принципах политической свободы и рынка, приходит в упадок. Это происходит за счет того, что логика рынка распространяется на все остальные социальные институты, происходит своеобразная колонизация жизненного мира (Ю. Хабермас). Незаметно для себя мы начинаем мыслить рыночными категориями. К примеру, для обозначения своего супруга или супруги мы все чаще употребляем слово «партнер», вместо «спутник» или «спутница». Тем не менее, мы согласны с Э. Фроммом лишь отчасти: в современном обществе открываются и новые возможности для любви.

Итак, любовь как феномен человеческого бытия раскрывается в заинтересованности, понимании, заботе, ответственности, уважении к другому человеку. Можно сказать и наоборот, заинтересованность, понимание, забота, ответственность и уважение раскрываются как конститутивные составляющие любви как человеческого феномена. Конкретизация этих составляющих – достижение гуманистической философии и психологии. Вопрос лишь в том, способны ли мы раскрыть в себе эти качества? Решится на это?

«Туман и осенний дождь.

Но пусть невидима Фудзи.

Как радует сердце она!»

                                   Мацуо Басё

Источники и литература:

1. Бахтин М.М. К философии поступка [Электронный ресурс] / М.М. Бахтин // Философия и социология науки и техники: Ежегодник 1984–1985 гг. − М.,1986. − С.82−160. − Режим доступа: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Article/ Baht_FilPost.php
2. Философский энциклопедический словарь. – М.: ИНФРА-М, 2006. – 576с. –   (Б-ка словарей «ИНФРА-М»).
3. Фромм Э. Искусство любить: исследование природы любви [Электронный ресурс] / Э. Фромм. – Режим доступа к книге: http://psylib.org.ua/books/fromm03/index.htm
4. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин; [Сост. С. Г. Бочаров; Текст подгот. Г.С. Бернштейн и Л. В. Дерюгина; Примеч. С. С. Аверинцева и С. Г. Бочарова]. – М.: Искусство, 1979. – 424с. – (Из истории сов. эстетики и теории искусства).
5. Saint-Exupéry А. Le petite princе [Электронный ресурс] / Antoine de Saint-Exupéry. – Режим доступа к книге: http://www.bytecode.ch/IMG/pdf/st_exupery_le_petit_ prince.pdf
6. Дильтей В. Наброски к критике исторического разума / В. Дильтей // Вопросы философии. –№4. –1988. – С.135-152.
7. Saint-Exupéry А. Le petite princе [Электронный ресурс] / Antoine de Saint-Exupéry. – Режим доступа к книге: http://www.bytecode.ch/IMG/pdf/st_exupery_le_petit_ prince.pdf
8. Гусейнов А.А. Этика: Учебник /  А.А. Гусейнов, Р.Г. Апресян. – М.: Гардарики, 2000. – 472с.
9. Титаренко Т.М. Життєвий світ особистості: у межах і за межами буденності / Т.М.Титаренко. – К.: Либідь, 2003. – 376с.